почитать, для понимания грядущего момента:
Сбили прицел
Бизнес хочет вкладываться в охотхозяйства. Но ему не дают
Андрей Филоненко
ведущий корреспондент De Facto.
facto.ru/longread/project20642/page147053.html
Сразу несколько источников DF на охотничьем рынке региона рассказали о парадоксальной ситуации. В Воронежской области есть несколько инвесторов, готовых вкладывать солидные суммы в развитие охотничьих хозяйств. Да, во многом эти проекты задумываются для личных целей (отдых, представительские задачи и пр.), но вместе с тем такие инвестиции способны значительно обогатить многообразие природы и увеличить популяцию ряда животных. Впрочем, энтузиазм потенциальных инвесторов пока разбивается о бюрократическую стену.
В каком состоянии отрасль сегодня?
Отрасль, связанная с бизнесом на охоте, в нашем регионе представляет собой любопытную систему. С одной стороны, по данным областного Общества охотников и рыболовов, только в этой организации насчитывается около 25 тыс. желающих поохотиться. А лицензий на отстрел дикого кабана им в прошлом году выдали всего на 350 особей. Налицо огромный неудовлетворенный спрос по всем видам дичи.
С другой стороны, порог для входа в этот бизнес достаточно высокий, поэтому круг желающих в него вложиться небольшой. «Развивать охотхозяйство как бизнес нерентабельно: достичь прибыли тут нельзя. Бюджет расходов нормального охотхозяйства — порядка 200 тысяч рублей в месяц. Те 100 путевок, которые мы продаем, вообще ничего не окупают. У Общества охотников путевка стоит дороже. Куда люди поедут при таком раскладе? Мы сейчас 8 гектар загородили и вложили в это 1 миллион рублей. Зато мы знаем, что выпустим зверя и добудем его», — рассказывает основатель частного охотхозяйства «Берендеи» (Рамонский район) Владимир Чубур.
В этом тексте мы не будем анализировать, должно ли государство субсидировать охотничий рынок и создавать условия для потребителей, чтобы те получали больше возможностей для своего хобби. Остановимся на другом. Развитие охотхозяйств — такой вид предпринимательской активности, которая сопряжена с выполнением определенной социальной миссии и попутно с решением своих целей. Директор охотничьего парка «Торбово» Сергей Аксенов говорит, что в области есть порядка 40 частных охотхозяйств и их состоятельные владельцы в основном используют проекты под свои цели — отдых, переговоры с партнерами, повышение корпоративного духа в компаниях и пр. Аксенов отдельно акцентирует внимание на том, что создание охотничьего хозяйства — это трудоемкий процесс по обогащению многообразия природы, увеличению популяции ценных промысловых животных. По словам самих же членов Общества охотников и рыболовов, серьезная дичь на его землях практически полностью отсутствует по причине глубокого упадка в работе некоммерческой организации. «Я снимаю шляпу перед энтузиазмом и бескорыстием тех, кто вкладывается в частные хозяйства. Там есть зверь, ведется охрана, биотехния. А на землях Общества всего этого нет», — констатирует Аксенов.
Так если есть потенциальные инвесторы (из смежных сфер: АПК, туризма), готовые вкладывать деньги в охотхозяйства, то почему не наблюдается их активности?
В чем суть конфликта?
Вот тут начинается самое интересное. Инициативы инвесторов полностью блокируются Обществом охотников и рыболовов. Рассмотрим обе позиции конфликта.
Позиция Общества охотников
Кроме земель Общества и частных охотхозяйств, окончательно оформившихся к 2007 году, по нормативам, не менее 20% от общей площади охотничьих угодий должны составлять охотничьи угодья общего пользования. Но в нашем регионе их доля намного меньше, поэтому никакого резерва для создания новых охотхозяйств на «ничейных» землях не существует. А Общество категорически отказывается пускать инвесторов на свои угодья.
«Механизма передачи земель от Общества к частным охотхозяйствам нет. У нас есть долгосрочная лицензия на аренду угодий, действующая до 2022 года. Если я отдам хоть сотку, у меня ее отберут. А выдает ее правительство области»,— утверждает председатель Общества охотников и рыболовов Анатолий Болотин.
Из его слов следует, что только после окончания этого срока, вероятно, и наступит «час икс», после которого новые проекты охотхозяйств могут получить шанс на развитие. Болотин также признает, что Обществу «катастрофически не хватает финансов». В 2022 году некоммерческой организации понадобится 38 млн рублей, чтобы продлить аренду нынешних площадей.
«Это неподъемная сумма для нас. А раньше этого момента возможность законного доступа инвесторов к новым угодьям практически исключена», — объясняет Болотин.
Позиция частных инвесторов.
Воронежские бизнесмены, располагающие капиталом и желанием развивать охотхозяйства, в неофициальной беседе с DF высказали свою точку зрения. В ситуации со статусом земель есть нюансы, о которых не упоминает Анатолий Болотин. Механизм отчуждения части угодий путем выделения паев и дальнейшего выхода их арендаторов из Общества все-таки существует. Он очень долог, сложен. Но — главное — неизменно встречает сопротивление этой структуры, она блокирует их под разными предлогами. Похоже, текущая ситуация вполне устраивает организацию, которая, исправно собирая членские взносы, взамен фактически ничего не дает охотникам. Только годовой членский взнос составляет 1,5 тыс. рублей. А еще надо приобрести путевку, которая действует только в одном муниципальном районе. Даже небогатые охотники, по их словам, в общей сложности платят за возможность заниматься любимым хобби в среднем 5 тыс. рублей в год. Если умножить на 25 тыс. членов, набегает очень солидный для «некоммерческой» организации годовой оборот, сопоставимый с предприятием среднего размаха. Видимо, не зря простые охотники уже стали называть свою организацию «коллекторским агентством».
На землях же частных охотхозяйств есть и кабан, и косуля, и заяц.
Сергей Аксенов, руководя «Торбово», остается в стороне от этого конфликта (его проект имеет статус парка, где популяция промысловых животных отслеживается собственником, а не государством, и там действуют другие механизмы регулирования). Но он занимает позицию бизнеса. Ведь монополия аморфной некоммерческой структуры выстроила препятствие для создания любых форм хозяйств в этой сфере, в том числе охотничьих парков и вольеров.
«Общество охотников — пережиток советского прошлого — уподобилось собаке на сене. Некоммерческая структура, контролируя огромные территории, не располагает достаточными ресурсами для эффективного увеличения дичи в лесах. И вместе с тем она препятствует появлению новых проектов в сфере».
— говорит Аксенов. — Свободные угодья, представлявшие интерес для частников, в свое время разобрали, а создание новых бизнес-проектов невозможно, поскольку есть монополист, который на этом сидит».
Что будет дальше.
Один из представителей воронежского бизнеса, стремящийся войти в сегмент частных охотхозяйств, рассказал DF, что оценивает возможный объем инвестиций порядка 15 млн рублей. Это минимум, необходимый для создания скромного туристического комплекса для охотников. Разведение дичи тоже дорогостоящее дело. Одна молодая особь благородного оленя стоит от 80 до 100 тыс. рублей. А в стаде должно быть минимум 12 голов. Вольер, сетка, кормушки — это еще 1-2 млн рублей. Конечно, есть и бюджетные варианты — например, развести дикую утку или фазана, к тому же результат будет уже через год. А вот чтобы получить промыслового оленя, нужно 3-4 года. На создание же полноценного производства специфических товаров и услуг как бизнеса нужно несколько десятков миллионов рублей.
Инвесторы на сегодня свои главные ожидания связывают именно с политической волей властей: они должны помочь вывести часть угодий из пользования Обществом. Вероятно, поколебать позиции «монополиста» получится уже скоро. Как сообщил DF один из источников, уже в 2017 году максимальный размер охотхозяйств в регионе законодательно могут ограничить площадью 45 тыс. га. В таких условиях некоммерческой организации охотников, скорее всего, придется создавать отдельное юрлицо в каждом районе или... самоликвидироваться. Поэтому главное сражение еще впереди. По крайней мере, бизнес должен получить дополнительный арсенал в этом затянувшемся конфликте, чтобы добыть-таки желанный трофей в виде «заповедных» гектаров, которые не смогла освоить отставшая от требований времени общественная организация.
Русский, значит - православный.